Вызов - Страница 50

В избе было совершенно пусто, только в дальнем углу стояли две пустые бутылки, покрытые толстым слоем пыли, а на треснувшей длинной лавке лежала газета с оборванными краями. Николай, бросив рюкзак на пол, сходил в лес и наломал еловых веток. Он сложил их на черном, змеившемся щелями полу, поверх кинул спальник. Оставалось сходить за водой, благо заброшенный колодец находился сразу за избой. Но Николай понял, что пить ему совсем не хочется. Сняв штормовку, он положил ее под голову и лег поверх спальника.

Тишина сразу же окружила его. В избе что-то слегка потрескивало, негромко шумел ветер в кронах столпившихся на опушке деревьев, но это лишь усугубляло давнюю, устоявшуюся тишь навсегда брошенного дома.

«Вот и всё, – подумал Келюс. – Да, похоже, действительно всё…» Он закрыл глаза и стал слушать далекий шум леса, потрескивание старых бревен и ненавязчивое беззаботное пение птиц. Теперь он наконец мог отдохнуть. Мысли исчезли – думать стало не о чем. Откуда-то подступала пустота, обволакивая сердце, постепенно затопляя сознание…

7. ЛЕС ДХАРОВ

За окном купе мелькали то бесконечные ряды темных высоких елей, то блеклые зеленые пятна болот. Небо казалось серым, хотя солнце стояло высоко; белые ночи уже закончились, но темнело только после полуночи. Странный дикий край, начинавшийся прямо за железнодорожной насыпью, был виден четко и ясно, словно на картине, только горизонт окутывал легкий белесый туман.

Фрол был в купе один. Во всем вагоне пассажиров оставалось не более десятка: большинство сошло еще в Микуне, чтобы ехать в Сыктывкар. Впрочем, Фрола это вполне устраивало, он не особо любил шумные компании, уже изрядно надоевшие за долгую дорогу. До Ухты, конечной станции, оставалось еще несколько часов, и у дхара было время еще раз обдумать свою странную поездку.

Фрол вырос среди вятских лесов и, как ему казалось, хорошо знал эти места. Но теперь, забравшись на добрую тысячу километров севернее, начал понимать, что край, куда он направляется, совсем другой, не похожий даже на лесную глушь, начинавшуюся сразу же за последними домами ПГТ Дробь Шестнадцать. Он то и дело поглядывал в окно, и странное ощущение легкого страха, почти незнакомое ему ранее, начинало охватывать дхара.

В общем-то, это было хуже, чем авантюра. Фрол был человеком основательным и серьезным, несмотря на годы. Совсем еще недавно мысль, что он сорвется с места и отправится искать какой-то мистический лес, могла вызвать у него только крайнее недоумение. А между тем ехал он именно туда, в таинственную Якшу, невдалеке от которой исчезли в уральской тайге последние дхары. Ехал искать это странное место, окруженное воинским кордоном, стоявшим там многие десятилетия, место, где, по глухим сказаниям, его давний предок Фроат Великий воздвиг Дхори Арх – Теплый Камень – Великое святилище, Сердце дхаров. Когда Фрол впервые услыхал о таинственной Якше, ему вначале и в голову такое не приходило. Он лишь подумал, что надо рассказать об этом родичам, а еще лучше – приятелям из Общества Возрождения дхаров «Оллу Дхор», на собрания которого Фрол несколько раз ездил в Киров. Да и сами сведения вполне могли устареть: со дня написания бумаги из НКВД прошло почти шесть десятилетий. В общем, никуда Фрол ехать не собирался, тем более что он догадывался: дорога до Якши будет нелегкой и неблизкой.

Мысль о поездке пришла ему случайно, когда он в очередной раз сидел рядом со спящим Келюсом, с безнадежным отчаянием глядя, как жутко меняется во сне обычно веселое и улыбчивое лицо приятеля. Страшная серая тень подступала откуда-то изнутри, черты заострялись, и Фрол со страхом замечал, как постепенно исчезает хорошо знакомый ему Николай Лунин и вместо него появляется кто-то другой. Кто именно, Фроат догадывался, но не хотел признаваться даже самому себе. Он читал старые заклинания, слышанные от деда, пытался даже, следуя советам купленной в киоске книжицы, ставить энергетическую защиту, но все напрасно: Келюс уходил. Однажды среди ночи дхар подошел к дивану, где спал Лунин, и присел рядом. Келюс внезапно открыл глаза. Фрол уже успел выругать себя за то, что разбудил приятеля, но вдруг понял, что Николай по-прежнему спит, а на него смотрит кто-то другой. Фрол взглянул этому другому в глаза и отпрянул: ему показалось, что на него в упор глядит Всеслав Волков. Лицо Келюса дернулось, искривилось жуткой, никогда прежде не виданной Фролом улыбкой, и дхару впервые стало страшно.

Везти Лунина в больницу было бессмысленно. Когда-то ему помог странный старик, встреченный ими в бетонных коридорах Белого Дома, но Варфоломея Кирилловича рядом не было. Где искать его, Фрол не знал, да и мог ли старик помочь теперь, когда страшная хворь зашла так далеко? И тут дхар вспомнил, что слыхал от деда о дхарских знахарях, лечивших укусы яртов. Ни дед, ни кто-либо из его родни, переселенные в ПГТ совсем молодыми, не успели узнать древние секреты. Долгое время Фрол думал, что тайны его народа ушли навсегда и никому уже не вспомнить великое искусство его предков Фроата и Гхела. Но теперь, узнав о поселке Якша, Фрол вдруг решил, что там мог уцелеть кто-то из стариков, помнящих древние заклинания. Если что-то и могло спасти Келюса, то только это.

Вначале Фрол сам испугался своей мысли. Он нашел в атласе Якшу и понял, что в такую даль ему забираться еще не приходилось. Помнил он и о военном кордоне, охранявшем таинственный лес, хотя надеялся, что новые времена сделают этот край более доступным.

Целый день он размышлял, пытаясь найти какой-то другой выход, но ничего придумать не смог. На следующую ночь Фрол вновь подошел к спящему Келюсу и поглядел на чужое страшное лицо. Сомнений не оставалось: еще две-три недели, и его друга уже не будет. Глаза Лунина, чужие глаза, вновь открылись, и дхар прочитал в этом нечеловеческом взгляде жуткую ненависть. Тот, кто уже начал завладевать Келюсом, смотрел на Фрола насмешливо, с легким презрением, и дхар опять вспомнил красивое породистое лицо князя Полоцкого.