Вызов - Страница 13

Келюс вспыхнул, но, сдержавшись, поблагодарил за информацию и покинул негостеприимные стены. На улице он нашел первую попавшуюся скамейку и долго курил, приходя в себя. Весной Лунин потерял работу, выйдя из правящей партии, что в конце концов бросило его на бетонные баррикады Белого Дома. Новая власть отнеслась к нему не лучше. Николай, конечно, догадывался, что могло быть причиной этого, и его вновь, в который раз, охватило чувство бессилия. Келюс на собственной шкуре понял теперь, что значит бодаться с Системой.

В конце концов Николай не выдержал и пошел в Белый Дом. Он не ждал ничего хорошего от этого визита, но терять было совершенно нечего. Впрочем, визит чуть было не завершился в самом начале. Келюса попросту не пустили, посоветовав записаться на прием. Келюс знал, что значит записаться на прием, тем более его вопрос едва ли мог решить обыкновенный чиновник. Он хотел напомнить, что был здесь в августе, но гордость пересилила, и он лишь попросил пропустить его как бывшего члена группы поддержки Президента.

Тут на Лунина посмотрели внимательнее, предложив назвать фамилию. Дежурный долго листал какие-то списки, затем его тон внезапно изменился. Он попросил Келюса присесть и подождать, а сам стал звонить по телефону. Николай заметил, что звонит он не по тому аппарату, который находится перед ним, а по другому – стоявшему на краю стола и не имевшему цифр на диске.

Минут через пять дежурный выписал Келюсу пропуск и предложил подождать сопровождающего. Это уже Лунину никак не могло понравиться, но уходить было поздно. Сопровождающий оказался двухметровым верзилой в штатском, державшимся, впрочем, крайне вежливо. Они прошли хорошо знакомыми Келюсу коридорами, поднялись на лифте, и вскоре Николай стоял у высокой двери, возле который вытянулись по стойке смирно двое верзил, как две капли воды похожие на того, что его сопровождал. Келюс перешагнул порог и тут же увидел Генерала.

– А, Лунин! – Генерал мельком взглянул на часы. – Хорошо, что застал. У меня скоро совещание по Украине. Ну, садись.

Честно говоря, Келюс и не надеялся попасть именно к Генералу. Он предпочел, чтобы с его делом разобрался кто-нибудь другой, но выбора не было.

– Что? – продолжал Генерал, не давая Николаю вставить слова. – Никак в покое не оставят? Я ж им сказал!

– Здравствуйте, – перебил его Келюс. – Нет, меня не трогают. Даже следователь больше не вызывает. Спасибо.

– Тогда что? Материально плохо?

– Скажите, – вновь перебил его Лунин. – Я что, враг народа?

Генерал на секунду задумался: – Понял. Не берут на работу. Угадал?

Келюс, насколько мог коротко, поведал ему о пресловутых списках.

– Вот хреновье! – возмутился Генерал. – Интересно, кто их рассылает? Знаешь, Лунин, ты меня, наверное, крепко не любишь, и можешь поверить, я тебя тоже, но списки… Вот падлы!

– Да я верю, – кивнул Келюс. – Только от этого не легче.

Генерал схватил со стола блокнот, черкнул туда несколько размашистых строчек и на секунду задумался.

– Тебе куда лучше? Ты, кажется, преподаватель?

– Да куда угодно, – рассудил Келюс. – Хоть в издательство.

– Ага, – Генерал сделал новую запись. Затем спрятал блокнот и вновь задумался.

– Ладно, – заявил наконец он. – На работу тебя возьмут. Только, Лунин, имей в виду, насолил ты кое-кому крепко. Оружие есть?

Келюс ничего не ответил. Генерал взглянул на него и усмехнулся.

– С собой не носи, но дома держи. Представим тебя и этого сержанта… Соломатина… к ордену… Авось приутихнут… И… вот что, Лунин. Память хорошая?

Келюс кивнул.

– Я назову тебе телефон. Нигде не записывай. По нему ты меня всегда найдешь. Но только – если жизнь или смерть. Ясно?

– Ясно.

– Будешь звонить, меня никак не называй, – продолжал Генерал. – И себя не называй тоже. Выдумай кличку. Ну, псевдоним…

– Келюс, – предложил Лунин. Ничего другого в голову не пришло.

– Ага, «Графиня Монсоро», – сообразил Генерал. – У меня как раз дочь читает. Ладно, но смотри – только если жизнь или смерть.

Он не стал называть номер, а записал его на листке блокнота, показал Келюсу, а затем сжег бумажку в пепельнице, аккуратно высыпав пепел…

Фрол возвращался из больницы. Лида чувствовала себя заметно лучше, и ее уже собирались выписывать, но случившееся было непоправимо: двигаться девушка не могла. Родители достали где-то немецкую инвалидную коляску, и Лида под присмотром Фрола училась ездить на ней по больничному парку.

Вчерашний визит медицинского светила не дал особых результатов.

Светило порекомендовало санаторий, целый список дефицитных лекарств и посоветовало не терять надежды. Правда, в чем состоит надежда, светило не указало, заметив, что иногда сильные стрессы способны вывести больного из паралича, но при этом смотрело на Лиду с таким профессиональным оптимизмом, что девушка все поняла.

Фрол собирался уезжать и мучился, что ничем не сможет помочь Лиде. Впрочем, Келюс и Мик твердо обещали не забывать девушку. Сама Лида держалась бодро, заявляя, что, как только вернется домой, попытается взять вновь в руки кисть.

В общем, настроение у Фрола было не из лучших. Открывая дверь, он услышал какой-то грохот. Ожидая чего угодно, дхар вихрем ворвался в квартиру и замер.

Вся мебель была сдвинута с мест, швабра, которой поручику категорически запретили касаться, торжественно торчала посреди прихожей, а стук, доносившийся из кабинета, свидетельствовал о том, что Виктор, натиравший в данный момент пол, двигает огромный письменный стол.

– Ну даешь, елы! – поразился Фрол. – Че, князья тоже полы натирают?